Ворнинг! Многа букафф об отвратительной жизни. Прочесть – значит очень сильно расстроиться.Так хреново мне еще никогда не было. Я был счастлив Там, Здесь я теперь несчастен. Испорченный праздник, сумбур в голове, сумбур в сердце, сумятица на душе и не пойми что в желудке. Не знаю, что хуже: то, что я так и не полакомился сладостями, или то, что недопитая бутылка Мартини вся вышла наружу.
Слабак.
Глупые, глупые, жадные люди! Я их ненавижу. Я ненавижу своих родственников. Я понимаю своего отца, он хочет как лучше, он болеет за меня сердцем, потому что я хрупкий, слабый, слишком доверчивый и наивный. Но, как объяснить людям, что деньги не главное в жизни, что они не сделают человека счастливым?! О Звезды Небесные, они такие приземленные!
Глупые, невежественные люди сталинской закали. Им не понять, что я свободен, что я свободен от этих предрассудков, я свободен от скупости, я свободен от цепей, которые прочно приковали их к земле, я свободен в своих желаниях. Им этого никогда не понять, и им завидно, что я так могу, а они, увы, нет.
Но хуже всего то, что они хотят повесить и на мою шею аркан. Не умея парить в небесах, они подрезают мне крылья.
Зачем суд? Зачем раздел имущества? Это так противно, это так низменно! Ну неужели сестра когда-нибудь сможет выгнать меня на улицу? Да разве такое возможно? Мне не хочется в это верить. Как же так, ведь это семейные узы! Не надо мне говорить, что часто брат на брата не только руку поднимает. Но ведь так нельзя! Ведь это неправильно!
Видимо, я слишком увлекся японской культурой: на востоке семейные узы превыше всего, и чтобы кто-то предал свой клан, свой род… Да «предателю» легче руку отрезать. А что происходит у нас? Да из-за жилья мы готовы глотку друг другу перекусить! Да разве так можно? Где честь? Где доблесть? Куда делись моральные ценности и понятия? Неужели в нас ничего святого не осталось? Куда мир-то катится?
Так мерзко. Я хочу остаться в стороне, но мне не дают, потому что это напрямую касается меня. Аркан на шее затягивается все туже и туже. Отец беспокоится, что я, говоря обычным простецким языком, сейчас бомж, не имеющий никакой собственности. И если, не дай звезды, родители быстро скончаются, то сестра приберет все к своим рукам, а меня оставит ни с чем. А я этого не понимаю, и не хочу понимать. Это слишком грязно и отвратительно для моего понимания. Есть вещи, о которых я знать совершенно не хочу.
Я хотел целый день тихонечко проваляться в кровати, слушая музыку, но мне не дали. Отец потащил меня к юристам. А из меня выходил уже желудочный сок – больше уже нечему было выходить наружу. Я был настолько опустошен и физиологически и морально, что не мог ничему сопротивляться, главное, чтобы в покое оставили потом. Хоть на какое-то время. Так паршиво, что руки опускаются. Ничего не хочу.
Я бы всю ночь проревел, да только, придя никаким домой, я, в чем мать родила, упал на кровать и продрых до утра в беспамятстве. Лучше бы забыть и не помнить прошлый вечер, но я все помню.
Нынче я воспринимаю только крепкий чай и горячий бульон.
Я хотел бросить все... Раствориться. Растаять. Забыть.
Что-то явно не так! Жизнь идет что-то слишком натужно...
Но мой Внутренний Голос скал мне опять: НУЖНО ЖИТЬ!
...Только не уточнил: А КОМУ ЭТО, СОБСТВЕННО, НУЖНО?
(С) А. Эббот
Слабак.
Глупые, глупые, жадные люди! Я их ненавижу. Я ненавижу своих родственников. Я понимаю своего отца, он хочет как лучше, он болеет за меня сердцем, потому что я хрупкий, слабый, слишком доверчивый и наивный. Но, как объяснить людям, что деньги не главное в жизни, что они не сделают человека счастливым?! О Звезды Небесные, они такие приземленные!
Глупые, невежественные люди сталинской закали. Им не понять, что я свободен, что я свободен от этих предрассудков, я свободен от скупости, я свободен от цепей, которые прочно приковали их к земле, я свободен в своих желаниях. Им этого никогда не понять, и им завидно, что я так могу, а они, увы, нет.
Но хуже всего то, что они хотят повесить и на мою шею аркан. Не умея парить в небесах, они подрезают мне крылья.
Зачем суд? Зачем раздел имущества? Это так противно, это так низменно! Ну неужели сестра когда-нибудь сможет выгнать меня на улицу? Да разве такое возможно? Мне не хочется в это верить. Как же так, ведь это семейные узы! Не надо мне говорить, что часто брат на брата не только руку поднимает. Но ведь так нельзя! Ведь это неправильно!
Видимо, я слишком увлекся японской культурой: на востоке семейные узы превыше всего, и чтобы кто-то предал свой клан, свой род… Да «предателю» легче руку отрезать. А что происходит у нас? Да из-за жилья мы готовы глотку друг другу перекусить! Да разве так можно? Где честь? Где доблесть? Куда делись моральные ценности и понятия? Неужели в нас ничего святого не осталось? Куда мир-то катится?
Так мерзко. Я хочу остаться в стороне, но мне не дают, потому что это напрямую касается меня. Аркан на шее затягивается все туже и туже. Отец беспокоится, что я, говоря обычным простецким языком, сейчас бомж, не имеющий никакой собственности. И если, не дай звезды, родители быстро скончаются, то сестра приберет все к своим рукам, а меня оставит ни с чем. А я этого не понимаю, и не хочу понимать. Это слишком грязно и отвратительно для моего понимания. Есть вещи, о которых я знать совершенно не хочу.
Я хотел целый день тихонечко проваляться в кровати, слушая музыку, но мне не дали. Отец потащил меня к юристам. А из меня выходил уже желудочный сок – больше уже нечему было выходить наружу. Я был настолько опустошен и физиологически и морально, что не мог ничему сопротивляться, главное, чтобы в покое оставили потом. Хоть на какое-то время. Так паршиво, что руки опускаются. Ничего не хочу.
Я бы всю ночь проревел, да только, придя никаким домой, я, в чем мать родила, упал на кровать и продрых до утра в беспамятстве. Лучше бы забыть и не помнить прошлый вечер, но я все помню.
Нынче я воспринимаю только крепкий чай и горячий бульон.
Я хотел бросить все... Раствориться. Растаять. Забыть.
Что-то явно не так! Жизнь идет что-то слишком натужно...
Но мой Внутренний Голос скал мне опять: НУЖНО ЖИТЬ!
...Только не уточнил: А КОМУ ЭТО, СОБСТВЕННО, НУЖНО?
(С) А. Эббот